Волчье Логово - Страница 86

Чародей осушил кубок и налил второй. Хмель подкрепил его угасающее мужество.

— Хорошо. — Он встал и покачнулся, ухватившись за стол. “Слишком много я выпил, — подумал он, — и слишком быстро. Ну да ничего. Это пройдет”. Он несколько раз глубоко вздохнул и снова почувствовал себя сильным.

Он быстро вышел в коридор. Часовые вытянулись при его появлении.

— Следуйте за мной, — приказал он и направился к лестнице, ведущей в подвал. Один страж шел впереди него, другой позади. От подножия лестницы начинался освещенный факелами коридор. В дальнем его конце за столом трое мужчин играли в кости. Когда Цу Чао вышел на свет, они вскочили.

— Приведите узников в святилище, — велел он.

— Господин! — раздался торжествующий голос Касты.

— Говори.

— Он мертв. Один из часовых увидел, как он лезет на крышу. Они сразились, и стражник сбросил убийцу на камни.

— Отлично! — вскричал Цу Чао, взмахнул кулаком. — Принесите его тело ко мне — я отправлю его прямо в ад! — Ох, как сладка стала жизнь в этот миг, как разливалось в душе соловьиной трелью: “Нездешний мертв! Нездешний мертв!"

Бросив своих людей, он прошел в каморку в конце коридора, заперся на ключ, достал из тайника под дубовым столом пятый том Тайной Книги и раскрыл его на девятой странице. Потом закрыл глаза, произнес заклинание и оказался в воздухе над стенами Кар-Барзака. Но пульсирующая сила, идущая от крепости, не подпускала его ближе. И вдруг, с внезапностью солнца, проглянувшего после грозы, эта сила исчезла. Изумленный Цу Чао послал свой дух в подземный лабиринт под замком и увидел священника Экодаса, прижимающего к себе кристалл. Чародей почувствовал, как возрос Дар монаха, почуял его растущее честолюбие и неуемные желания.

Цу Чао заговорил со священником, как с братом по духу, и тот пообещал доставить кристалл в Гульготир. Чародей знал, что он говорит чистую правду. Стараясь скрыть от Экодаса свое торжество, он вернулся во дворец.

Нездешний мертв, кристалл принадлежит ему, Цу Чао, и через несколько мгновений души двух владык будут отданы Шемаку.

И сын сапожника станет Властелином Мира!

Готиры отступили снова. Ряды защитников поредели, оставшиеся в живых были измотаны. Дардалион остановился над телом толстого Мерлона. Монах погиб в воротах, бросившись в гущу солдат, лезущих сквозь сломанную решетку. Орса-хан с двумя десятками надиров бросился ему на подмогу, и вместе они отбили врага — но окровавленный Мерлон остался лежать на земле.

Через несколько мгновений он умер. Дардалион опустился рядом с ним на колени.

— Ты был хорошим человеком, друг мой. Да примет тебя Исток.

Краем глаза он увидел Ангела — тот вышел из замка, неся тело Сенты. Дардалион со вздохом встал. Следом показались Мириэль и маленький мальчик. Дардалион двинулся им навстречу. Ангел положил тело друга на землю, а мальчик, испугавшись воина в серебряных доспехах, шмыгнул обратно в замок.

— Где Экодас? спросил, помолчав, Дардалион.

— Он жив. Кристалл разбит.

— Слава Истоку! Я не верил до конца, что даже Экодас окажется достаточно силен.

Мириэль хотела сказать что-то, но Ангел прервал ее.

— В этой вещи заключалось великое Зло.

Экодас показался на пороге, щурясь на меркнущий дневной свет. Дардалион подбежал к нему.

— Ты сделал это, сын мой! Я горжусь тобой. — Он хотел обнять Экодаса, но тот оттолкнул его.

— Я ничего не сделал — и из-за моего бездействия погиб человек. Оставь меня, Дардалион, — прошептал Экодас и, шатаясь, пошел прочь.

— Расскажи мне все, — сказал настоятель, глядя на Мириэль.

Она вздохнула и повела рассказ о сражении с чудовищем и о смерти Сенты. Голос ее звучал тихо и безжизненно, глаза смотрели вдаль. Дардалион чувствовал ее боль и ее горе.

— Мне очень жаль, дитя мое. Бесконечно жаль.

— Что ж, на войне люди всегда гибнут, — сказала она и, как во сне, пошла через двор.

Ангел накрыл Сенту своим плащом и встал.

— Я с удовольствием убил бы Кеса-хана, — процедил он.

— Этим ничего не поправишь. Ступай за Мириэль. Она сейчас сама не своя — как бы не случилось худого.

— Пока я жив, с ней ничего не случится. Но скажи мне, настоятель, к чему все это? Зачем нужна была его смерть? Сделай милость, скажи мне, что все это было не зря, — и я не желаю ничего слышать о твоем Собирателе.

— Я не могу ответить тебе. Ни один человек не знает, как завершится его путь и к чему приведут его действия. Но кое-что я тебе скажу — и надеюсь, что ты сохранишь это в тайне и не скажешь ни единой живой душе. Смотри — вот она сидит на стене. Что ты видишь?

Ангел взглянул на Мириэль в зареве заката.

— Прекрасную женщину, твердую — и в то же время хрупкую, сильную — но любящую. Что еще, по-твоему, я должен видеть?

— То, что вижу я. Молодую женщину, несущую в себе семя будущего величия. Она уже растет в ней — крошечная искорка жизни, рожденная от любви. И если мы выживем здесь, эта искра в один прекрасный день вспыхнет пламенем. — Так она беременна…

— Да. Сыном Сенты.

— Он так и не узнал об этом, — сказал Ангел, глядя на покрытое плащом тело.

— Зато ты знаешь, Ангел. Ты знаешь, что ей есть ради чего жить. Но она нуждается в помощи. Не многие мужчины способны обременить себя чужим ребенком.

— Меня это не пугает, настоятель. Я люблю ее.

— Так ступай же к ней, сын мой. Посиди с ней. Раздели ее горе.

Ангел кивнул и ушел. Дардалион направился в замок. Мальчик сидел в зале за столом, разглядывая свои руки. Дардалион, сев напротив, улыбнулся ему, и мальчик вернул улыбку.

Сверху спустился Кеса-хан и подошел к Дардалиону.