Волчье Логово - Страница 25

— Да, да, да! Уверен, он будет в восторге, найдя в твоем лице столь пылкого поклонника. Но теперь он постарел и ушел с арены. Подойдешь к нему, заговоришь, а потом убьешь. Если же это кажется тебе слишком трудным, ступай в Касиру и простись с надеждой получить свою долю.

— Почему ты не убьешь его сам? Ты у нас главный воин.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я его боюсь? — зловеще тихим голосом спросил Морак.

— Ничего подобного, — покраснел Йонас. — Мы все знаем, какой ты… мастер. Я просто спросил, вот и все.

— Видел ты, как охотятся знатные господа, Йонас?

— Само собой.

— А гончих, которыми они травят вепря, видел? — Йонас угрюмо кивнул. — Так вбей в свою тупую башку следующее: я охотник, а вы мои гончие. Ясно? Мне за Ангела никто не платит, а я вам плачу.

— Надо будет подстрелить его издалека, — решил Йонас. — Вардаль отменно стреляет из лука.

— Как хотите, лишь бы дело было сделано. Но девушку приведите ко мне целую и невредимую. Поняли? Она — наш ключ к Нездешнему.

— Это против правил Гильдии, — сказал Белаш. — Невинных трогать нельзя.

— Я знаю правила Гильдии! — рявкнул Морак. — И когда мне понадобится урок морали, я обращусь к тебе. Надиры ведь известны своим добропорядочным поведением.

— Я знаю, зачем тебе девушка, вовсе не затем, чтобы подобрать ключ к ее отцу.

— Нужно же и удовольствие получать иногда, Белаш, — иначе зачем жить?

— Знавал я таких, которые любили подобные… удовольствия, — кивнул Белаш. — У нас, надиров, таким отрубают руки и ноги и сажают на кол над муравейником. Впрочем, что с нас взять, — дикари.

Лицо было огромным и белым, как рыбье брюхо, глазницы — пустыми, а веки, смыкаясь, лязгали, словно клыки. Гигантский язык. вылезающий из безгубой щеки, был усеян маленькими ртами.

Мириэль схватила Криллу за руку, и они бросились бежать, но демон был быстрее их и сильнее. Чешуйчатой лапой он схватил за руку Мириэль, и ее обожгло, как огнем. "Тащи их сюда”, — произнес тихий голос, и Мириэль увидела рядом человека, тоже бледного и покрытого чешуей, словно красивая белая змея, только в нем ничего красивого не было. Крилла заплакала.

Чудовище, державшее их, разинуло пасть перед Мириэль. Она ощутила страшную боль. И закричала…

— Проснись, девушка, — сказал демон, держа ее за плечо. Мириэль нацелилась ногтями ему в лицо, но он перехватил се руку. — Полно тебе. Это я, Ангел.

Раскрыв глаза, она увидела стропила хижины, лунный свет, льющийся в тонкие щели ставен, и ощутила грубую шерсть одеяла на своем нагом теле.

Она содрогнулась и затихла. Ангел гладил ее лоб, отводя назад мокрые от пота волосы.

— Это только сон, девочка, — шептал он. — Только сон.

Она не ответила ему, пытаясь собраться с мыслями. Во рту пересохло, и она села, ища у постели кубок с водой.

— Снова этот кошмар. Всегда один и тот же, — проговорила она между глотками. — Мы с Криллой в каком-то темном, зловещем месте. Там не растут деревья, а на сером небе нет ни солнца, ни луны. — Ее передернуло. — Демоны хватают нас, и страшные люди…

— Теперь все кончено. Ты проснулась.

— Это никогда не кончится. Теперь это сон, но тогда было явью. — Она снова содрогнулась, и он привлек ее к себе, похлопывая ладонью по спине. Она склонила голову ему на плечо, и ей стало легче. Тепло его тела отгоняло еще памятный ей холод Пустоты.

— Расскажи мне все, — сказал он.

— Это было после смерти матери. Мы с Криллой боялись: отец вел себя странно, кричал и плакал. Мы никогда еще не видели пьяных, и видеть, как он шатается и падает, было ужасно. Мы почти все время сидели у себя в комнате, держась за руки. То и дело мы покидали свои тела и взлетали на небо. Тогда мы чувствовали себя свободными и думали, что нам ничто не грозит. Но однажды ночью мы, играя под звездами, вдруг увидели, что мы не одни. В небе были другие духи. Они хотели схватить нас, и мы бросились бежать. Мы неслись так быстро и в таком ужасе, что понятия не имели, куда летим. Потом мы оказались в пустынном краю под серым небом, и нас окружили демоны, вызванные людьми.

— Но вы убежали от них.

— Не совсем так. Появился человек в серебряных доспехах. Мы знали его. Он схватился с демонами, убил их и привел нас домой. Он был нам другом — но во сне я больше не вижу его.

— Ложись опять и усни спокойно.

— Нет. Я не хочу, чтобы мне опять это приснилось.

Ангел откинул одеяло и лег рядом с ней, положив ее голову себе на плечо.

— Демоны не придут больше, Мириэль. Я буду тут и верну тебя домой, если понадобится. — Он укрыл себя и ее одеялом, и она, слыша, как медленно и мерно бьется его сердце, закрыла глаза.

Она проспала около часа и проснулась освеженной. Ангел тихо спал рядом. В бледном предрассветном сумраке его безобразие не так бросалось в глаза, и она попыталась представить его прежним, каким он был, когда подарил ей платье. Это казалось почти невозможным. Ее рука лежала у него на груди, и Мириэль убрала ее, чувствуя мягкость кожи, под которой мускулы живота казались особенно твердыми. Он не проснулся, и Мириэль вдруг остро ощутила собственную наготу. Ее рука скользнула ниже, в тугие завитки волос под пупком. Он шевельнулся, и Мириэль замерла, слыша, как стучит ее сердце. Страх охватил ее, но это был восхитительный страх. Ее и прежде влекло к мальчикам, и ей случалось мечтать о запретных радостях, но столь острой смеси желания и страха она не испытывала никогда. Никогда еще она не сознавала так ясно, чего хочет. Дыхание Ангела вновь сделалось ровным, и ее пальцы прокрались вниз, лаская его и чувствуя, как растет его плоть.